Я уже размещала 2 интервью на ФЭРе, теперь вот и тут тоже. Надеюсь, мои друзья-фэровцы, я вас еще не достала Кристофом.
Итак. Его карьере уже более 30 лет, но проходила она, преимущественно, в театре и на ТВ. Исполнение Вальцем роли эрудированного, расчетливого и кровожадного нацистского офицера - вымышленного персонажа Тарантино - уже достойно номинации на Лучшую Роль Второго Плана. Мы предрекаем ему триумф на «Оскаре».
В данном интервью Кристоф Вальц раскроет некоторые детали внутренней работы над ролью Ганса Ланды. В течение нескольких недель после выхода фильма, актер дал сотни интервью, в каждом из которых он высказывался весьма сдержанно, но от этого не менее остроумно. Это интервью - не исключение.
Доброе утро, Кристоф. Вы только что пришли с записи The today show. Вас радует вся эта ТВ-шумиха?
Кристоф Вальц: Привет. Утро доброе (смеется). Да-да. Точно. Нет, можно сказать, что всей этой шумихи теперь у меня выше крыши.
Поздравляю вас с ролью. Уверен, Ланда встанет в один ряд с самыми главными негодяями в истории мирового кино.
Кристоф Вальц: Спасибо большое.
Ланда очень часто был пассивно-агрессивным, когда имел дело с людьми, а зачатую и жестоким. Но мой любимый момент в фильме - сцена со штруделем. Вы едите его с таким сладострастием, с такой жестокостью. Что вы вообще думаете об этой сцене, что вы выразили в ней?
Кристоф Вальц: (Смеется). Ну, энергия Ланды должна же была находить выход. Но вы правы. В любом случае - это сублимация агрессии. Может быть. Я не знаю. Я не рассматривал это под таким углом. Я всего лишь думал: «Вот следующая сцена», - и просто играл. Свои пять копеек я даже не пытался вставить. Вы знаете, сценарий Квентина написан на таком уровне, что вам даже не приходится размышлять над тем, как именно вы будете есть это. Не раздумывать над подтекстом. Во всех этих сценах я не пытался использовать какой-то особы метод, или полу-эзотеричскую игру. Я просто действовал согласно сценарию. В нем и так все на поверхности.
Это точно. Но все же, как вам кажется, в этой сцене с поеданием штруделей, Ланда общался с Шошанной невербально? Порой кажется, что он так смаковал этот момент, или это всего лишь иллюзия?...
Кристоф Вальц: Ну, нет, это не иллюзия. Вовсе нет. Видите ли, на самом деле очень, очень важно, что бы все свои объяснения, интерпретации, вербализации и описания я держал при себе. Это важно для так называемого «внутреннего процесса». Прийти к тому, что называется игрой - это и есть суть работы актера. Словом, мне не хотелось бы вмешиваться в вашу интерпретацию увиденного - ведь я не писатель. Есть определенная задача. Я просто выполняю ее. А вы смотрите. И делаете соответствующие выводы. В данном случае я - всего лишь связующее звено между Квентином и вами.
(Смеемся). Ага, посредник, значит. Ну ладно. Все понятно. Недавно мне давал интервью Элай Рот (EliRoth), и в нем он весьма лестно и с огромным энтузиазмом высказывался о вашем профессионализме. Он сделал акцент на том, что о вашей роли может мечтать любой голливудский актер А-класса.
И еще он рассуждал о том, почему выбрали именно вас, ведь американский зритель, скорее всего, не очень хорошо знаком с вашим творчеством. Скажем так, на мировом экране вы - tabula rasa. Как вы считаете, насколько выиграла от этого ваша роль?
Кристоф Вальц: Прежде всего, я невероятно польщен словами Элая. Несказанно польщен. Мне кажется, что именно Квентин продумал все это с самого начала, ведь он, знаете ли, хотел добиться определенной степени аутентичности. Он с самого начала придерживался этого плана: чтобы американские актеры играли американцев, французские - французов, а немецкие - немцев.
Именно на этом принципе базировался сценарий, поэтому его выбор вполне обоснован. Да и вообще мне повезло.
Это ощущение было со мной до самого конца всего процесса. Конечно же, я не раз думал как раз о том, о чем вы спрашиваете. Я был избранным. Тем, кому доверили эту роль. Как только я узнал, что выбрали меня, я мгновенно отодвинул на задний план все остальные дела. Я вложил в это дело все, что мог. Просто выжал максимум.
Насколько я понял, у вас не было предварительных переговоров с Тарантино. Вы пришли на кастинг и Лоренс Бендер (продюсер, - прим.авт.) также был там. Это было обычное открытое прослушивание, так?
Кристоф Вальц: Да, да. Это было открытое прослушивание, более или менее. Я имею ввиду, немецкий директор по кастингу собрал вместе нескольких актеров и представил их Квентину. И, хм, этих людей было много, ведь в фильме так много ролей. Но сейчас, когда я перечитываю сценарий, то уже не думаю, что они претендовали именно на эту роль. Мне кажется, они просто использовали эту роль (полковника Ганса Ланды) в качестве материала для прослушивания. Поскольку остальные роли не так велики для полноценного кастинга.
До того, как вы начали сниматься, какая картина Тарантино нравилась вам больше всего?
Кристоф Вальц: «Джеки Браун»! (Смеется). «Джеки Браун». Она мне нравилась всегда. Это вообще один из моих любимых фильмов. Больше всего нравится в этой работе, что в ней все экстраординарные таланты Квентина более концентрированы, более сфокусированы, доведены до совершенства. Причем все это присутствует в одном фильме. Все его потрясающие качества и гениальный талант как режиссера и сценариста стали квинтэссенцией этой картины, на мой взгляд. И я просто в восторге.
Интересный выбор. Ведь «Джеки Браун» основана на книге «Ромовый пунш» (Rum Punch) Элмора Леонарда (ElmoreLeonard). Элай Рот провел параллель между «Бесславными ублюдками», другими известными авторами и литературой.
Кристоф Вальц: Да, да. И признаюсь вам, перед началом съемок я досконально изучал творчество Квентина. Я пересмотрел всего картины. На самом деле. И вовсе не потому, что мне хотелось казаться умнее. (Я смеюсь и говорю: «Да нет, я верю вам»). Да. Я реально ощутил себя в качестве посредника межу Квентином и аудиторией, как я уже сказал. Мне сложно представить, насколько велика его аудитория, ведь Квентин так популярен во всем мире. Но в его фильмах есть бесконечный материал для изучения. И для меня имел огромное значение тот факт, что его фильм - и прежде всего, сценарий - стал своеобразным продолжением вселенной Квентина.
Следующий мой вопрос будет о театре, ведь на сцене вы провели много лет. А Элай сказал, что актеры будут исполнять сцены из тарантиновского сценария на театральных подмостках еще много лет. (Прим. авт: Рот даже назвал точную цифру - 100 лет. Ха-ха.) И в частности, он упомянул вашу начальную сцену, на французской ферме. Как вы считаете, смогут ли «Бесславные ублюдки» быть перенесены в театр?
Кристоф Вальц: Однозначно! Еще как могут. Да. Но не весь фильм, конечно же. Многое, что происходит в фильме - лишь для экрана, иначе это будет надругательством над кино. Но первая сцена - вне всякого сомнения. А также еще ряд индивидуальных эпизодов могут быть поставлены на сцене. Первая сцена абсолютно укладывается в рамки одного акта, и она вовсе не так коротка, как кажется. Так что я не удивлюсь, что ее поставят в театре в будущем.
А вы взялись бы сыграть этого героя на сцене, если бы сам Тарантино задался целью поставить такой спектакль? Или хотя бы дал свое согласие? Мне кажется, он берется за совершенно разноплановые проекты, и это могла бы быть хорошая возможность по ряду причин.
Кристоф Вальц: Взялся бы я? Нет, нет, нет. Никогда. Ни за что. Я выложился на съемках фильма настолько полно, насколько смог. И я хотел бы уйти от этого. Я бы не смог повторять все это снова и снова. Не стал бы цепляться. Но мне было бы интересно посмотреть сыгранные в театре сцены. Но играть их точно буду не я.
Приходилось ли вам на протяжении карьеры играть негодяя такого же калибра и уровня?
Кристоф Вальц: Нет, нет, нет. Однажды я был близок. Но, к сожалению, не срослось. Я чуть было не сыграл Ричарда Третьего, но проект не состоялся. Однако, Ричард Третий был бы. Это была бы та же территория, на мой взгляд.
После просмотра фильма я много думал об одной вещи. Какой эффект произвел сценарий, просочившийся в интернет. И речь идет не только о влиянии на меня лично. Я не могу припомнить сценария, вызвавшего такой же интерес, независимо от того, специально он оказывался в интернете или нет. Я уверен, до просмотра фильма сценарий прочитало огромное множество людей. И это- первый фильм, где на самом деле это ощущалось. (Кристоф говорит: «Да, да, определенно».)
И вы знаете, Элай Рот считал, что эта утечка оказала негативное воздействие. Но мне все-таки кажется, что сам Тарантино как раз-таки планировал, что все случится именно так. Мне нравится, что заголовок фильма на экране написан от руки. (Кристоф говорит: «О, да!». Это первая страница сценария. И я думаю, это беспрецедентный случай, потому что это создает новый, всеобъемлющий формат. Что вы думаете на этот счет?
Кристоф Вальц: Интересно, что вы говорите об этом. Это на самом деле так. Поскольку и мне пришло в голову то же самое. Когда я первый раз прочел сценарий, то подумал: Это его почерк». И орфография, скажем прямо, не совсем традиционна. (Смеется). И мне сразу показалось, что это - нечто очень личное. Сложилось ощущение, что я лично контактирую с автором. И этим автором был Квентин, фильмы которого я знал досконально.
Я почувствовал, что меня вписали в этот «Мир Квентина». Это было весьма интересно. Я отметил это с самого начала. И очень интересно, что получается донести это до аудитории. Я думал об этом грандиозном деле. Потрясающе, что и вы заговорили о том же. Абсолютно. Это было мое первое впечатление.
И одной из ключевых мыслей по этому поводу было: «Этот сценарий и фильм на самом деле неразрывно связаны с этим человеком». И я должен был найти собственный путь. чтобы следовать по его мысленному пути.
Я как часть аудитории, не так остро ощущаю эту связь. Я вижу его почерк в начале - и творческий процесс кажется мне более прозрачным. Я просто осознаю, насколько все это забавно.
Кристоф Вальц: Абсолютно точно. Согласен. Опыт на самом деле уникальный, фантастический. Квентин четко знает, что делает, при этом он не намечает точных схем. Он не выстраивает определенной стратегии процесса. Он действует спонтанно и даже грубо. Он всегда очень прямолинеен. Но сначала идет импульс, а уже затем, думаю, он понимает, чтобы это могло значить.
Когда вы впервые услышали акцент Брэда Питта, играющего Альдо Рейна, что вы подумали? Ваши герои, их столкновение в финале - все это очень странные отношения. Лично мне его акцент кажется очень рискованным, но в финале это срабатывает. Ваше мнение?
Кристоф Вальц: Ну, я читал сценарий и ремарки в нем. И когда я услышал, что Брэд Питт говорит именно так, это на 100% соответствовало написанному. Сейчас я уже не могу отделить одно от другого. Даже когда я перечитываю сценарий, я слышу голос Брэда. Очевидно, он сделал так, как было написано. И когда мы работали вместе, я учился у Брэда некоторым вещам, которые вызывают мое восхищение. Прежде всего - его щедрость.
И я понял, как именно работает щедрость. как она может изменить окружающую обстановку, как она влияет на каждого, кто работал над фильмом. Каждого, кто был рядом с ним. Он обладает профессиональным спокойствием, да и вообще он классный парень. Он не равнодушен к окружающим и необыкновенно щедр. И он благородно позволил мне быть на высоте.
Во время съемок было ли для вас чересчур сложно находиться среди такого количества свастики и другой символики тех страшных лет?
Кристоф Вальц: Как Кристоф Вальц, я понимаю, что это всего лишь кино. Но как Ганс Ланда, я не думаю, что вся эта символика была так уж для него важна. Она не влияла на его эго, она лишь поясняла, как вертится этот мир. Больше всего в этом герое интригует как раз то, что им не руководит какая-либо идеология. Когда люди говорят «нацист» - это огромное обобщение, на мой взгляд. И часто мне приходится говорить: «К вашему сведению, он даже не был нацистом». Да, он носит униформу, но не придает ей значения. Он вне идеологии. Он всего лишь улавливает, как движется эта планета, и в этом плане он на несколько шагов опережает остальных.
Ну да. Вплоть до самого конца, пока он не встречает Ублюдков, которые более чем идеологизированы. И он колоссально недооценивает их. В финале Ланда убежден, что может положить конец всему этому кошмару, он хочет стать как Ричард Брэнсон в Германии и обзавестись собственным островом. И даже читая сценарий, я задумывался, было ли такое решение вообще свойственно этому персонажу. Ведь интеллект Ланды - на грани гениальности.
Кристоф Вальц: Да, свойственно. Видите ли, он реалист вплоть до самых последних событий, которые случаются с ним в финале. Он на самом деле видит несколько граней реальности, он осознает, что мир - это несколько уровней бытия одновременно. И они вступают в противоречие между собой. Это вообще очень интересная тема для обсуждения, ведь мы сталкиваемся с идеальными выводами из ситуации.
И Тарантино, и Рот неоднократно упоминали перспективу съемок приквела. Интересно, а вы говорили с Тарантино на эту тему, или, может, собираетесь?
Кристоф Вальц: Никогда. Мы никогда не говорили об этом. Лишь однажды, в самом начале съемок Квентин говорил о сиквеле. Но под сиквелом он подразумевал книгу, а не фильм. И эта идея мне понравилась.
Это было бы интересно. Теперь у вас в Америке множество фанатов. Какие бы фильмы из своих прошлых работ вы бы порекомендовали им посмотреть. Ведь совершенно очевидно, что люди, сраженные вашей игрой, захотят посмотреть предыдущие работы.
Кристоф Вальц: Да, да. Я даже не знаю, что есть в наличии здесь. Ни малейшего представления. Я не так много снимался, и эти фильмы нельзя назвать значительными. Их было мало. Некоторые из них снимались здесь, но у меня в них слишком маленькие роли. Большую часть времени я посвятит телевидению и театру.
Уверен, теперь ситуация изменится. Наверняка вам поступает множество предложений из Голливуда.
Кристоф Вальц: Да. Это уже происходит, но я не буду конкретизировать. Скажу лишь одно: это какое-то безумие. Да-да, именно так. Да. Причем все это настолько всеобъемлюще, и происходит прямо сейчас. Здесь уместно слово «Wow!». Так я и скажу - wow
Комментариев нет:
Отправить комментарий